vendredi 21 mars 2008

Святая Женевьева и святые епископы


Аттила, имератор Севера, подошел вплотную к реализации политического единства всей Европы. В 450 году он решил жениться на принцессе Гонории, сестре императора Западной римской империи.
"Константинопольский императорский дворец был возбужден вестью о смерти гуннской императрицы Кере-куо, которую здесь называли Керка. Аттила сжег в отчаянии ее дворец, ставший невыносимо пустым!
Сердце Гонории забилось в невольном восхищении. Аттила не только избранник Бога, получивший от него свой золотой меч; но и человек, способный к большой любви! Как и она, Гонория! Он основатель новой победоносной империи, а она принцесса, имеющая право на престол древней и престижной империи, лишенная звания августы из-за интриг Аэция и Валентиньена. Теперь, после смерти Керка, Гонория может стать гуннской императрицей и дать Аттиле право на владение половиной Западной римской империи!
Она никому не изменяет, а хочет спасти римскую цивилизацию. Это Валентиньен изменил ей, приказав убить ее дорогого Евгения! А Теодоз, потерпев поражение с мечом, решил победить Аттилу ядом! Какая подлость! Как умело поставил его на место Аттила!Нет, ей не жалко брата и дяди! Но она их пощадит, направит в монастырь замаливать свои настоящие и большие грехи. Впрочем, они и так все время молятся. Но нет в их душах чистой веры. Несмотря на свою фанатичную набожность, августа Пульхерия приказала графу Сатурнин убить двух священников, близких к бывшей императрице. Нет, надо будет отправить их в ссылку на далекую окраину гуннской империи, например, в Сибирь. Гонории снова приснился Аттила на белом коне с золотым мечом. Нет, не надо больше откладывать. Решение принято. Она будет первой дамой мира! Надо отправить Аттиле надежного гонца с письмом и обручальным кольцом. Кому поручить? Конечно же Жасинту! Этот молодой слуга добр в отличие от других евнухов и относится с сочувствием и искренней дружбой к Гонории. Он многое знает, надо ему только объяснить, как ответить лучше на вопросы гунского императора.
***
Аттила был взволнован. Почти такое же чувство он испытал, когда гуннский пастух принес ему золотой меч Победы, найденный в причерноморской степи. Тангра дает теперь ему руку гордой принцессы, наследницы империи, и какой империи! Он осыпал гонца вопросами:
- Расскажите мне все о принцессе. Сколько ей лет? Красива ли она? Насколько она умна? Почему она не замужем?
Жасинт рассказал все, что он знает:
- Гонория прекрасна, она искренна и верна, она была несчастлива и заслуживает более, чем все другие женщины, помощи и любви...
Аттила внимательно выслушал рассказ, задавая все новые и новые вопросы. Он понял, что Гонория ему послана самим Богом, чтобы облегчить реализацию плана создания Римско-гуннской империи. Достаточно вернуть Гонории титул августы и они будут иметь законное право на Западную римскую империю.Таким образом, Аттила и Гонория являются самой идеальной парой для совместного правления будущей Римско-гуннской империей. Аттила хлопнул Жасинта по плечам и сказал:
- Орест мне кое-что рассказывал о судьбе принцессы Гонории. Но Ваш рассказ меня растрогал. Предложение принцессы я воспринимаю как великую честь и направлю в ближайшее время посла в Равенну к императору Валентиньену с просьбой разрешить Гонории приехать ко мне."
Поступок принцессы Гонории лучше всех анализирован профессором Мишель Луа. Впрочем она не придает должного значения такой важной детали, как лишение ее звание августы.
“Сразу после переправы через Рейн, Аттила отправил армию под командованием Онегеза на запад. После взятия города Арраса эта армия развеялась веером и вышла широким фронтом к Атлантическому океану. Сабир дошел со своей тысячей в конце апреля до реки Сены и, следуя вдоль нее, вышел до последнего западного моря. Смотря на волны великого океана, Сабир вспомнинал рассказы своего деда о море Байкал и китайских теплых морях. Он организовал со своими воинами по этому поводу большой пир. Ему уже исполнилось шестьдесят лет и не так много осталось участвовать в походах. Бывший офицер римской императорской гвардии приберег для этого праздника несколько бутылок вина с берегов Мозеля, достал знаменитую галльскую ветчину и с местными рыбаками наловил устриц и крабов. Его воины, пришедшие в большинстве из Сибири, смотрели с большим удивлением, как их седой командир с аппетитом ел незнакомых им живых тварей и запивал белым вином. Сабир осуществил своею мечту и был счастлив. Он прожил интересную и полную событий жизнь, защищал Италию и Галлию от варваров и теперь пришел сюда со своими воинами, чтобы защитить принцессу Гонорию, желающую вместе с Аттилой установить мир и порядок на земле. К сожалению, неразумные жители некоторых городов, сторонники предателя и клятвопреступника Аэция, оказали сопротивление. Погибли боевые товарищи. Пришлось наказать и отомстить. В этом случае воины становятся жестокими. Ведь неподчинение хану, которому Бог отправил золотой меч Победы и выразил столько других признаков своей благосклонности, или его оскорбление являются неподчинением Богу и его оскорблением. Так было всегда. Но на небе есть только один Бог, и Сабир верит, что и на земле будет один правитель. Тогда наступит мир. Аттила много сделал для этого. Сабир мысленно пожелал, чтобы правителем мира стал Аттила или один из его благородных сыновей и осушил свой кубок до дна.”
Гуннский офицер Сабир (обобщенный литературный персонаж) является настоящим танграистом, следовательно, в своих глазах “борцом за мир и справедливость”.
“Аттила со своими генералами и вассальными королями стоял на холме Монтмартр и любовался видом Лютеции Паризиориум, который все чаще называли сокращенно Парижем. Это небольшой тогда город был хорошо укреплен. Особенно центр, находяшийся на острове посредине реки Сены. Прискакал офицер разведки с несколько растерянным видом и доложил:
- Великий хан, горожане ведут себя крайне странно!
- Что ты имеешь в виду!
- Они поют!
Действительно, теплый майский ветер доносил временами звуки далекого, но стройного хорового пения. Все удивились, Аттила спросил:
- О чем они поют?
Офицер смутился:
- Я не понимаю по-латински.
Аттила решил сам послушать столь необычное пение и приказал Оресту и своей охране следовать за ним. По мере их приближения пение становилось все громче и громче. Аттила остановился, не дойдя до стен на расстояние полета стрелы. На плоской вершине одной из башен стоял большой женский хор, дирижируемый молодой женщиной в белых одеждах и золотыми волосами. Аттила стал вслушиваться в слова. Прекрасные женские голоса просили Бога умилостивить гнев Аттилы и спасти их город от разрушения, их дома от пожаров, детей и мужей от смерти. Гуннский император вспомнил свою незабываемую Кере-куо, потом бедную Гонорию, и его сердце встрепнулось от неожиданного сострадания к этим женщинам, сумевшими в час опасности передать свои чувства, идущими от души песнями. Женщина в белых одеждах повернулась к Аттиле и вежливо поклонилась, вслед за ней ему поклонились все другие женщины. Ворота приоткрылись и из них вышел священник, который обратился к гуннскому императору со словами:
- Великий император, царь гуннов! Мы просим Вас не трогать наш маленький мирный город, не представляющий никакой опасности для вашей армии. Мы готовы заплатить нашу скромную дань.
Аттила спросил:
- Мы пойдем дальше к Орлеану. Можете ли вы гарантировать, что не будете нападать на наши тыловые части?
- Горожане не хотят вмешиваться в вашу борьбу с Аэцием. Мы торжественно заявляем, что ни один солдат гарнизона не выйдет из-за стен и не будет участвовать в войне против вас!
Аттила сказал с улыбкой:
- Благодарите ваших женщин. Они так хорошо поют!
- Это Женевьева организовала женщин и сказала, что Вы человек образованный и тоже, как мы, верующий в единого Бога, что Вы можете прислушаться к нашим просьбам и молитвам. Наши женщины молятся в течение многих дней и убедили всех жителей остаться в своем городе. Благодаря своей примерной жизни с малых лет, раздаче нуждаюшимся наследства своих богатых родителей, своим чудесным видениям и способностям, Женевьева пользуется огромным авторитетом в Париже.
- Поразительно! Передайте мое восхищение ее необычным умом, глубокой верой ипрозорливостью. Она спасла свой город!
Аттила приветливо махнул рукой. Женевьева поняла все и дала знак запевале, которая прекрасным голосом начала выводить слова благодарственного гимна.
***
Взволнованные Аттила и Орест вернулись на холм. Император обратился к своим генералам:
- Мы не будем терять время и жизни наших воинов на осаду крепости посредине реки и укреплений, окруженных болотами. Приказываю армиям двигаться к Орлеану!
Потом он повернулся к Оресту:
- Займись управлением оккупированной территории, коммуникациями и снабжением действующей армии, вывозом трофеев и дани городов из Галлии!
Через день в окрестностях Парижа не осталось ни одного гуннского воина. На город не упало ни одно ядро катапульты, ни одна стрела лука не была выпущена степными всадниками против его защитников. Париж праздновал чудо три дня и ночи. Молодая Женевьева стала кумиром горожан и живой святой покровительницей Парижа. "
Эта сцена со Святой Женевьевой получилась слишком красивой, я даже испытываю некоторое смущение. Моя книга максимально приближена к исторической реальности и основана на трудах Бриона, Груссе, Бувье-Ажам, Ру, Гиббона и других серьезных авторов. Но здесь я поддался писательскому вдохновению и мое перо почти само выводило слова. Но может так и было. Достоверного свидетельства событий осады Парижа Аттилой нет. Много лет спустя франкский король Хловис, по некоторым сведениям, действительно был очарован пением женщин под руководством постаревшей Женевьевы и пощадил Париж.
"Угадал ли Ананиус эти расчеты Аэция или почувствовал, что силы защитников иссякают, а дальнейшее сопротивление вызовет ярость гуннов и верную гибель горожан и солдат, но решил начать переговоры с Аттилой. Это было трудное решение. Пример Парижа обнадеживал. Но Орлеан сопротивляется гуннам в течение четырех недель. Правда гунны еще не штурмовали город, они были еще в фазе разрушения стены и ворот с помощью таранов и катапульт. Были конечно убитые, но не так много, чтобы вызвать ожесточение воинов. Впрочем на севере Галлии города разрушались за малейшее сопротивление. С другой стороны не могло быть никакой уверенности, что Аэций способен победить гуннов под стенами Орлеана и освободить город. Ведь Аттила разгромил несколько больших римских армий во время войны с Восточной римской империей, а Западная римская империя два раза без сражения уступала относительно маленьким гуннским армиям, пришедшим на помощь Аэцию. У епископа не было никакой уверенности и в истинных намерениях патриса. В таких условиях было смешно думать о героической обороне и самопожертвовании гарнизона и жителей. Совесть Ананиуса была чиста. Ведь он предупредил Аэция, что Орлеан не может долго держаться. Нет, надо думать только о спасении своего города и не продолжать бессмысленное и бесполезное сопротивление.
Аттила принял епископа достаточно холодно:
- В начале осады вы были предупреждены о последствиях сопротивления. Вы знаете прекрасно, что я пришел в Галлию по приглашению вашей принцессы Гонории, несправедливо лишенной звания августы. Вы знаете, что генерал Марсьен в Константинополе стал императором, только благодаря браку с августой Пульхерией. Я также намерен стать вашим законным императором и править совместно с Гонорией вместо бездарного Валентиньена, которого Вы так смело критиковали во время своего посещения Равенны. Поэтому Вы должны были занять по крайней мере нейтральную позицию, а не оказывать ожесточенное сопротивление. Осада длится четыре недели, наши воины начинают нервничать. Ваш город будет скоро взят и разрушен до основания.
- Разрушив город, Вы оставите на века память о себе как о жестоком и безжалостном завоевателе. Мы готовы прекратить сопротивление и открыть вам ворота. Я только прошу Вас не убивать жителей и солдат, не разрушать и не поджигать город. Если мы так поступим, то сохраним жизни тысячам ваших и наших солдат. Тогда память о Вашем благородном поступке будет передаваться из поколения в поколение!
Аттила задумался:
- Вы пожалуй правы!
Потом он улыбнулся:
- Я хочу, чтобы меня начали воспринимать как будущего соправителя римской империи и востановителя порядка и спокойствия. Разрушения городов на севере были вызваны только стратегическими соображениями и сопротивлением жителей.
Епископ обрадовался улучшению настроения гуннского императора. Аттила принялсерьезный вид:
- Я принимаю ваши условия. Завтра утром вы откроете ворота и впустите в город войска, которые мы отберем для этой операции. Все ваше оружие должно быть уже нагружено на телеги. Опытные воины, проведше много лет в Галлии, хорошо знающие римские обычаи и жизнь, будут обходить все дома и конфисковывать драгоценности и другие ценности. Разумеется, что Вы понимаете, что это наказание за то, что вы дали себя неосторожно вовлечь в вооруженный конфликт стороной, неспособной вас защитить.
Епископ благоразумно промолчал."
Для большинства европейских исследователей, не информированных о малоизвестной на Западе тангрианской религии, остается загадкой хорошее отношение Аттилы к религиозным деятелям.
"Лу, епископ города Труа на берегу Сены, ободренный примером Женевьевы и Ананиуса, смело вышел из своего города навстечу Аттиле и быстро договорился с ним. Было решено, что Труа заплатит выкуп гуннам, не будет участвовать в военных действиях против Аттилы и предоставит заложников. Лу был готов сам идти в заложники, чтобы спасти жителей города, но гуннский император отпустил старого епископа после дружеской беседы. Лу рассказал Аттиле, что он хорошо знает Женевьеву из Парижа, что более двадцати лет назад по пути на Британские острова, он с Жерменом, епископом Оксера, гостил у ее богатых и знатных родителей в их вилле в Нантере под Парижем. Девочка произвела на них большое впечатление своими способностями. Два епископа крестили и благословили ее.
Жители Труа восприняли свое спасение, как великое чудо и Лу, как Ананиус в Орлеане и Женевьева в Париже, ещи при жизни стал восприниматься как святой."

Благодаря одному Аттиле католичесткая церковь получила четырех святых: Леона, Женевьеву, Ананиуса и Лу, с которых не упал ни один волос. До этого святыми становились почти исключительно мученики.

"Гуннская армия перешла Сену и двинулась дальше по римской дороге в сторону города Шалона и вступила в Каталаунские поля. Эта огромная равнина, соответствующая примерно нынешной Шампани, имеет диаметр более ста пятидесяти километров. Аттила проходил по северу этой равнины по дороге из Метца в Ремс и Париж. Тогда он любовался ширью полей, напоминаюших родные степи, и распорядился оставить отряд, кавалерии и стада, чтобы создать тыловую базу на берегу Марны для своих всадников. Из-под Орлеана значительная часть кавалерии, уставшей от блуждания среди лесов, была направлена на отдых еще во время осады города на эти пастбища...
***
По поводу успешного завершения военной кампании гунны организовали большойПраздник Солнца. Смотря на воинские игры, генерал Берик сказал Аттиле:
- Воины хорошо отдохнули. В течении этой кампании мы понесли мало потерь. В течении последних двух месяцев почти не было боев. Все раненые за это время поправились, а покалеченные вернулись на родину. Кавалеристы хотели бызавершить кампанию сражением на этих широких полях, чтобы потом рассказывать о своих подвигах.
Аттила одобрил эту идею:
- Я тоже так думаю, но ждал, чтобы кто-нибудь это сказал. Да, было бы отлично разгромить Аэция. В любом случае сражение на этой обширной равнине совершенно безопасно для нашей кавалерии. Увидим, на что еще способны эти жалкие римляне.
Он посмотрел на стояших рядом Ореста, Онегеза, Едекона и своих сыновей:
- Надо потрясти воображение народов гигантским сражением! Но наши потери должны быть минимальными. Это только первый год войны!
Стоящий рядом шаман сказал:
- Мне приснилась эта битва. Не будет ни победителя, ни побежденного, но твой большой враг будет убит.
Аттила воскликнул:
- Прекрасно! Мне этого достаточно на этот раз.
В это время прискакал гонец:
- На спящую гепидскую армию напали франки из армии Аэция. Сражение шло всю ночь, много убитых и раненых. Ардарих вынужден покинуть свой лагерь, чтобыприсоединиться к главным силам.
Аттила удивился:
- Я не думал, что Аэций посмеет нас потревожить. Видимо, мы поспешили вывести часть наших войск из Галлии.
Аттила приказал остроготскому королю Валамиру:
- Направьте для прикрытия отступления Ардариха вашу кавалерию!"

Я много раз был на Каталаунских полях. На этой обширной равнине римская пехота не могла победить и тем более окружить гуннскую кавалерию.

Aucun commentaire: